Блокпост прохожу не быстро, так как помимо моей легковушки и фуры с гуманитарным грузом из Сортавала, в очереди стоит еще десяток машин. Военный спрашивает маршрут, цель нашей поездки, «пробивает» документы и пропускает. Дальше – граница и еще один пропускной пункт. Здесь тоже приходится ждать: проверяют досконально каждого. Далее мы попадаем на нашу новую территорию. Об этом рассказывает Алина Крот. С 2014 года – жительница нашего города.
– Алина, получается, что ты едешь по нашим освобожденным территориям?
– Да! Луганская, Донецкая, Запорожская области вошли в состав Российской Федерации 30 сентября 2022 года. Это новые освобожденные территории, но которые до сих пор простреливаются, ведь расположены они вдоль линии проведения СВО. Например, в прошлую поездку я ездила в город Горловка Донецкой области. Через три дня после моего отъезда город обстреляли 26 раз за день.
– Ты много лет прожила на Украине и не понаслышке знаешь, чем жили люди и чем живут сейчас. Так ли это?
– До переезда в Сортавала в 2014 году мы с супругом жили на Украине. Поэтому я прекрасно знаю, чем «дышали» люди, какие имели настроения, какие получали пенсии, как зарабатывали деньги. Луганская, Донецкая, Запоржская, Херсонская области – это очень богатые земли, но Украина их полностью «убила». Убила и сельское хозяйство и промышленность. Я помню большие коровьи комплексы, которые канули в небытие, развалившиеся металлургические заводы.
Пришедшие олигархи за копейки выкупили крупные заводы, шахты, перестав платить людям зарплату. Как простой человек мог заработать? Мужчины в возрасте с 20 до 50 лет выезжали в основном в Россию, чтобы работать вахтовым методом. Некоторые уезжали в Польшу, Чехию, Германию. Но в сравнении с заработком в России, в Европе они получали копейки. Везло лишь единицам, сумевшим устроиться легально на предприятие. В основном это были сезонные работы в Европе – клубника, черешня, яблоки.
– Как сейчас живут люди, с которыми тебе довелось общаться там?
– Миллионы людей покинули территорию Украины! Мы приняли такое решение в 2014 году. Это был продуманный шаг, так как политические события на Украине не оставляли нам выбора.
При этом много людей осталось. Понимаете, ведь там живут самые обычные люди, у которых нет миллионов. И вот пришла война в 2014 году. Ты можешь взять с собой только телефон, паспорт, необходимые вещи. При переезде нужно снимать квартиру. Детей надо устроить в детский сад, школу, устроиться на работу самому. Люди попадали из одной сложной ситуации в другую. Поэтому не каждый решался на такой переезд.
Когда Россия зашла на территории люди стали получать возможность работать. Сегодня в новых регионах построены отличные дороги, которые обслуживают так же, как и в других субъектах России. Там давно функционирует государство – больницы, полиция, а также бизнес. В том же Мариуполе, который взяли штурмом год назад, уже давно можно платить российскими картами.
В маленьких поселках люди также имеют возможность пусть не много, но заработать. Как правило, заработать можно в строительстве, ремонте. Стали открываться небольшие магазины, предприятия. В поселках у многих есть маленькие огороды, благодаря которым можно хоть немного обеспечивать себя едой, продавать морковку, свеклу, зелень. Все люди там стараются жить обычной жизнью.
– Какие настроения у жителей новых территорий?
– Ждут нас очень! Когда умер муж, ко мне приезжали его однополчане. Рассказывали, что к ним подходили местные жители и спрашивали: вы от нас не уйдете? По словам парней, при таких словах становилось больно внутри. При этом они не могли обещать за всю страну и за всех военных, но говорили: «Не уйдем!». А как иначе? Ведь для людей это единственная надежда, за которую цепляются, которая помогает не падать духом.
Я поняла, о чем говорили военные, когда сама начала ездить на освобожденные территории. За время поездок ко мне подошли три человека с подобными вопросами. И ты вдыхаешь и говоришь: Нет! Нет! Не уйдём! Люди плачут, обнимают тебя.
Еще хочу сказать про настроения людей: в последней поездке я была в городе Северодонецк. Мне нужно было передать военному через магазин посылку. Я ищу этот магазин и вижу, как бабушки, дедушки торгуют яблоками, картошкой со своего огорода. Это было 24 февраля. Они видят, что я в военной форме. Завязывается диалог. В поездке всегда надеваю военную форму, чтобы не выделяться, соответствовать визуально бойцам. Ведь часто у них нет возможности постирать одежду. Поэтому я не могу приехать в кроссовках, в пуховичке.
В разговоре выясняется, что уже несколько месяцев одна из бабушек получает пенсию 15 тыс. руб., муж – чуть больше. У меня в машине всегда есть какие–то подарочки: носки, конфеты (например, на блокпосте бойцам всегда что– нибудь дарю). Таким маленьким, неожиданным подаркам они всегда рады. В это раз в машине лежали подарочки для воинов к 23 февраля. Это девочки из Петрозаводска, Питкяранта сами сшили косметички, вложив в них пену для бритья, крем, станки.
Я протягиваю дедушке подарок: косметичку, пряник, коробочку конфет. Говорю: «Разрешите вас поздравить с 23 февраля!» Он как заплачет!! Говорит: «Я столько лет этого ждал!» И бабушка плачет. Мужчины, стоявшие рядом, начали хлопать так, как будто я на сцене выступаю.
– То есть такая обычная в нашем понимании вещь – косметичка с бытовыми мелочами, сладости для людей там очень важны! Люди ценят каждую мелочь! Ценим ли мы такие вещи здесь и сейчас? Думаю, нет! Мы пресытились благами и уже воспринимаем их как само собой разумеющееся.
– Да, согласна. Там люди по– другому оценивают жизнь. Но есть среди них и «ждуны». Такое понятие появилось именно на новых территориях. И мне попадались такие люди. Это местные жители, которые не согласились с российскими реалиями, нас не любят и до сих пор ждут возвращения в состав Украины. Но их немного. Они отчаянно ждут возвращения к положению, когда мы «дружили» с Западом, легко передвигались по миру и жили исключительно законами потребительского общества.
– На освобожденных территориях живут и учатся дети. Какие они?
– Дети необыкновенны! Они другие.
Еще год назад я смотрела на детей своих знакомых проживающих в поселках и сокрушалась, по отсутствию для них досуга. Дети вынуждены слоняться по улицам – переживала я. Но мое мнение после поездок кардинально поменялось.
На освобожденных территориях я познакомилась со школьниками, которые похвастались мне своими увлечениями. Например, ребята показали спортивную площадку, которую сделали сами. Расчистили, установили на ней простенький теннисный стол. И что особенно меня поразило, в подвале, в котором стоит маленький генератор, 30 человек умудряются заниматься электроникой: паяют, что-то мастерят.
Дети много читают, интересуются литературой и хотят возобновить библиотеку. Сама библиотека не пострадала, но оснащена она в основном украинской литературой. А им хочется новую, российскую. Например, знакомые всем нам с детства советские, русские сказки, были сожжены, уничтожены правительством Украины.
Я увидела, насколько дети жадны до учения. У них глаза горят. Все хочется узнать, успеть. Думаю, это происходит из-за переоценки ценностей. Вероятно, она возникает, когда сидишь в холодном подвале несколько суток, и тебе не выйти, нет связи. А так хочется на улицу, где можно погонять мяч. Они и гоняют, правда, под звуки прилетов. Говорят, что нельзя привыкнуть к звукам прилетов. Можно.
И при всем при этом дети с Луганска, Донецка ездят в Москву и становятся лауреатами различных творческих конкурсов. Люди в невероятно сложных условиях организовывают себе досуг, помогают друг другу, делают много совместной работы, сами не ожидая, что им кто– то построит, организует, развлечет. Они добры друг к другу, поделятся и всегда подскажут. А сколько в них патриотичности, сколько любви к России! Нам взрослым стоит позавидовать.
– Передаешь груз уже в зоне СВО?
– Да. Непосредственно до части ехать нельзя, потому что там идут военные действия. И фура не всегда может преодолеть бездорожье. Поэтому парни приезжают на определенную точку на своей технике и перегружают промаркированные цветным скотчем коробки, в которые с такой душевной теплотой жители Сортавальского, Питкярантского районов поковали необходимые вещи.
Пока идет погрузка, разговариваю с командиром. Спрашиваю, как здоровье бойцов, настроение? Все ли нормально с выплатами? Кто находится в госпитале, нужны ли медикаменты? Принимаю заявку от командиров с перечнем необходимого и направляю в Комитет семей воинов Отечества (Петрозаводск).
– Как реагируют наши бойцы, когда привозишь помощь?
– Парни очень благодарны! Когда в первый раз приехали с председателем Комитета семей воинов Отечества Аленой Олихейко, нас встретили так: мы остановились в назначенном месте в поле, в грязи, рядом церковь. И тут на нас едут три танка и машина. Первые секунды было страшно, потом понимаешь, что это наши парни. Перегружаемся. Один из бойцов со слезами на глазах говорит: «Вы к нам первые!». Не во все подразделения приходит помощь, не везде пройдет фура.
Каждый хочет пожать тебе руку. Кто-то плачет, кто-то смеётся. Все рады и благодарны за помощь. Насколько важна наша поддержка бойцам, понимаешь только в зоне СВО.
– Сколько находишься в командировке?
– Длится поездка всегда по– разному. В среднем получается 10 дней.
Иногда я заезжаю в часть, в которой служил муж. Бойцы части – наши близкие друзья. После гибели мужа на СВО я долго приходила в себя, лечилась в госпитале. Затем стала продолжать помогать нашим бойцам. В эту и другие части я возила помощь в течение года одна, без поддержки Комитета. Тогда было тяжело: приходилось самой прокладывать маршрут, отвозить посылки. Узнав о Комитете, начали работать совместно.
– К чему надо быть готовым в таких поездках?
– Меня никто не заставляет ездить. Это мой личный выбор. Конечно, может случиться всякое, и никто ни от чего не застрахован. Поездку совершаю каждый месяц, вот уже в течение двух лет.
К такому сложному маршруту готовилась. Я мастер спорта по стрельбе, поэтому со стрелковым оружием на «ты». В свое время изучала тактическую медицину: умею останавливать кровь, делать капельницы. Этому я обучалась, когда вместе с мужем занималась работой в общественной организации «Казачество». Кстати, по этой работе хорошо была знакома с бывшим президентом Украины Виктором Ющенко.
Наши территории освобождены. Но они громадные и не везде военные могут их просматривать.
– Ты видишь изменения на уже знакомых тебе территориях?
– Как только Россия освобождает, какую либо территорию, сразу начинаются ремонты дорог, прокладывание коммуникаций. Едешь по шикарной двухполосной дороге, а параллельно идет убитая дорога, не ремонтированная десятками лет. Поэтому легко сделать вывод, что за столько лет самостоятельности украинское государство не вкладывало деньги ни в заводы, ни в фабрики, ни в дороги и коммунальное хозяйство.
Даже спустя пару месяцев по приезду я вижу изменения: где– то дорога новая проложена, где– то тротуар, в домах вставлены стеклопакеты. А как без окон? После прилетов местная администрация вначале закрывает окна в домах пленкой, затем ставит стеклопакеты. Снаряд прилетел – разбомбил, а жители тут же осколки уберут, замажут стены, приведут в порядок свое жилище.
Наша армия старается как можно дальше отодвинуть фронт, чтобы обеспечить спокойную жизнь приграничным территориям, сохранить жизни людей. Но, по моему мнению, очень сложно сделать это быстро, ведь за каждым пройденным метром стоит человеческая жизнь.
Я дома. У меня есть свет, интернет, вода. И это уже, оказывается, большое счастье. Жизнь и правда показывает нам огромную разницу «до» и «после». И спасибо ребятам за то, что мы не знаем, что такое это страшное «после».
Виктория Захарова.