Представители национального парка «Смоленское поозерье» встретились с сортавальцами.
«Когда у нас создавался национальный парк «Смоленское Поозерье», я сам поначалу был в числе его противников, — признался на встрече с сортавальцами Евгений Богданов, заместитель главы Демидовского района Смоленской области, главный редактор природоохранных газет «Поозерье» и «Заповедное братство», руководитель пресс-службы НП «Смоленское Поозерье». — Долго сомневался, нужна ли нашему району особо охраняемая территория вообще? Сомневались и местные жители, было и недоверие, и непонимание; в районной газете даже вышла статья под названием «Национальный парк — это национальное бедствие». Но вот прошло 20 лет с момента его создания. И сегодня я считаю, что он для нас оказался не «бедствием», а настоящим благом. Кстати, автор той статьи тоже стал сторонником парка».
14 сентября в Сортавала представители двух инициативных групп — против создания парка «Ладожские шхеры» и «За спасение Ладожских шхер» — встретились с гостями из Смоленщины. Проделав путь более тысячи километров, к нам приехали Александр Кочергин — директор национального парка «Смоленское поозерье», председатель Ассоциации заповедников и нацпарков Северо-запада России, кандидат географических наук, и Евгений Богданов (см. выше). Приехали по собственной инициативе, а в дорогу их позвало неравнодушие к судьбе природоохранной системы и желание поделиться с жителями Северного Приладожья полезным практическим опытом. От себя добавлю, что такую встречу надо было провести как минимум годом раньше. Возможно, тогда у сортавальцев осталось бы гораздо меньше опасений в связи с созданием в нашем районе особо охраняемой природной территории.
От неприятия — к сотрудничеству
Как же на Смоленщине преодолели путь от непонимания и даже неприятия к нынешнему сотрудничеству с нацпарком на благо развития территории? Люди не сразу, но поняли и убедились, что с парком для них будет лучше, чем без парка. На сегодня НП — это около 30 миллионов рублей, ежегодно выделяемых из федерального бюджета для функционирования природоохранного учреждения, и рабочие места в пределах штатного расписания, составляющего 105 единиц, что немало значит для двух районов, на территории которых создана ООПТ.
«Смоленское поозерье» — это визитная карточка края, парк ежегодно посещает около 250 тысяч человек, каждый из них приносит «живые» деньги в регион. А местного населения всего 4 тысячи, так что поток туристов впечатляет.
Сотрудникам НП пока в основном удается распределять туристический поток равномерно и избежать ущерба для природы. Вот пример: после исследования одного из самых посещаемых озер решили закрыть здесь туристическую стоянку, пока озеро не восстановится. И что вы думаете — люди только сказали «спасибо»! Потому что они понимают, что озера (а их в парке 35) — это «жемчужины» края, их надо беречь. Уникальная природа привлекает туристов, и это здесь главный ресурс, ведь на территории Поозерья нет газа, нет промышленных градообразующих предприятий; есть санаторий, хотя сейчас он переживает не лучшие времена. Поэтому с нацпарком жители связывают будущее региона, и особо уповают на развитие внутреннего туризма.
Совместно с бизнесом была разработана «Стратегия устойчивого развития туризма на территории национального парка»; осуществляется ряд социально важных для населения проектов. Один только пример: два района соединяет лесная дорога, она проходит через мост. Мост деревянный, и несколько раз его сжигали. Но нацпарку удалось получить средства и построить хороший, добротный и долговечный мост. Пользуются им все жители.
Есть ли жизнь в нацпарке?
Как ни пытались участники встречи «разведать», в чем же «притесняет» НП «Смоленское Поозерье» местных жителей, но это им не удалось. Наоборот, выяснилось — на особо охраняемой территории людей не притесняют! И особенно важно, что подробности сортавальцы услышали, как говорится, из первых уст. По площади смоленский нацпарк сопоставим с проектируемой у нас ООПТ, однако существенная часть (34 тысячи гектаров, из общей площади 146 тысяч) включена в парк без изъятия из хозяйственной деятельности. То есть там живут и работают люди, прямо на территории парка (напомню, что у нас в ООПТ планируют включить практически только земли гослесфонда и водный фонд).
И как, «есть ли жизнь в нацпарке»? Оказывается, есть, и самая обычная. Люди свободно продают и покупают свои дома, копают огороды. «А как же исключительное право нацпарка на покупку домов местных жителей, проживающих на территории, включенной в его границы?» — был задан вопрос. Гости пояснили, что этот устаревший пункт Закона об ООПТ ни разу не использовался, и люди совершенно свободно распоряжаются своей собственностью. Можно ли кататься на лодках, на машинах? Ответ был однозначным: «Да, можно!». На машинах — разумеется, по дорогам, а на лодках — как признались гости, здесь порой «закрывают глаза» на единичное использование маломощных моторов, хотя озера небольшие и поэтому вообще-то в моторах нет массовой нужды. (Для справки: о порядке в планируемом НП «Ладожские шхеры» наша газета уже рассказывала в статье «Нет запрета на моторки!»).
Вход — бесплатный, коррупции нет
Берутся ли деньги за посещение парка? Выяснилось, что во всех НП, входящих в Ассоциацию Северо-запада, — вход бесплатный. Деньги взимаются только за оказанные туристам услуги, да и то небольшие. К примеру, пользование обустроенной туристической стоянкой — 100 рублей. Причем плата за пользование основной инфраструктурой с местных жителей не взимается. «Ни в одном национальном парке Северо-запада платного посещения нет!» — еще раз подчеркнул Александр Кочергин.
«Можно ли тем, кто живет в парке, землю копать?» — сомневались сортавальцы. «У нас не только копают, но и пашут, и сеют пять сельскохозяйственных товариществ, — разъяснили гости. — Сельхозпредприятия включены в парк без изъятия из хозяйственного использования».
Есть ли факты коррупции? Гости рассказали, что за всю историю НП «Смоленское Поозерье» ни один из его сотрудников ни в чём подобном замечен не был. Однозначно ответили и на вопрос о частном капитале: все нацпарки и заповедники — это государственные бюджетные учреждения, и среди 21 ООПТ Ассоциации Северо-запада нет ни одной, созданной на частные деньги.
Штрафуют ли нарушителей? За год составляется около 150 административных протоколов, но, как правило, штрафуют не местных, а приезжих — в основном за лов рыбы сетями (он запрещен, как, впрочем и у нас — без всякого парка).
Таким образом, участники встречи вполне убедительно ответили на вопрос: «Есть ли жизнь в нацпарке?». Жизнь во всех нацпарках Ассоциации Северо-запада России, безусловно, есть! И права жителей там никто не ущемляет. Наоборот — именно парк помогает не только сохранению природы, но и развитию территории. Кстати, в будущем НП «Ладожские шхеры» также может стать членом этой Ассоциации. И логично предположить, что и в Ладожских шхерах с созданием парка жизнь не остановится, а совсем наоборот — получит новые стимулы для дальнейшего развития. Как это и произошло в «Смоленском Поозерье».